Неточные совпадения
Долли, Чириков и Степан Аркадьич выступили вперед поправить их. Произошло замешательство, шопот и улыбки, но торжественно-умиленное выражение на лицах обручаемых не изменилось; напротив, путаясь руками, они смотрели серьезнее и торжественнее, чем прежде, и улыбка, с которою Степан Аркадьич шепнул, чтобы теперь каждый
надел свое
кольцо, невольно замерла у него на губах. Ему чувствовалось, что всякая улыбка оскорбит их.
Она внимательно слушала его через ребенка,
надевая на тонкие пальцы
кольца, которые она снимала, чтобы мыть Митю.
Повернувшись опять к аналою, священник с трудом поймал маленькое
кольцо Кити и, потребовав руку Левина,
надел на первый сустав его пальца. «Обручается раб Божий Константин рабе Божией Екатерине». И,
надев большое
кольцо на розовый, маленький, жалкий своею слабостью палец Кити, священник проговорил то же.
Открыла другой футляр, побольше — там серьги. Она вдела их в уши и, сидя в постели, тянулась взглянуть на себя в зеркало. Потом открыла еще два футляра и нашла большие массивные браслеты, в виде змеи
кольцом, с рубиновыми глазами, усеянной по местам сверкающими алмазами, и сейчас же
надела их.
Время летело. «Пора», — сказала, наконец, Маша. Дубровский как будто очнулся от усыпления. Он взял ее руку и
надел ей на палец
кольцо.
Я поджидаю книгу, которую вы хотели заставить меня перевести для лицейского капитала. Присылайте, я душою готов содействовать доброму вашему делу. На днях минет нашему
кольцу 24 года. Оно на том же пальце, на который вы его
надели.
Я
надел свою шикарную черкеску с малиновым бешметом, Георгия, общеармейские поручичьи погоны и шашку. Для устрашения подклеил усы, загнул их
кольцом, надвинул на затылок папаху и пошел в буфет, откуда далеко доносился шум.
По знаку царя два стольника принесли дорогую шубу, покрытую золотою парчой, и
надели ее на Ивана
Кольцо.
После молитвы Софья Николавна чувствовала себя как-то бодрее и спокойнее, принимала это чувство за указание свыше,
надевала обручальное
кольцо и выходила в гостиную к своему жениху спокойная и веселая.
В сущности, больше всего толковали об Юме; даже"царица ос"рассказала, как по ней ползали руки и как она их видела и
надела на одну из них свое собственное
кольцо.
Он говорил очень много: нежно с Наташей и почтительно со стариками; между прочим, он предложил, чтоб настоящее событие, то есть данное слово и благословение, остались покуда для всех неизвестными; что он воротится через несколько дней, привезет
кольцо своей матери, которое бережет и чтит, как святыню, и надеется, что обожаемая его невеста
наденет это колечко на свой пальчик и подарит его таким же
кольцом.
(Сняв с руки
кольцо, извечным жестом
надевает ей его на палец и чертит над ней в воздухе какие-то письмена.)
— Все равно. Можно и не
надеть непременно на палец… Можно просто дать
кольцо или вещь, не дешевле одной перуты…
Тогда тот, другой ширлатан говорит: «Что ты такой неловкий, не умеешь
надеть на барышню
кольцо.
— Вот что, милая Фрумочка. Сейчас Фроим подойдет к вам… Иди сюда, Фроим… И
наденет вам на пальчик вот это
кольцо… Дайте сюда палец. Фроим, иди же сюда… Ну, вот… Тогда вас уже не выдадут за этого противного цадика. Вы будете женой Фроима… Дайте руку…
Некоторые — люди хозяйственные, не пропивавшие жалованья и «заслуги» [«Заслугой» назывались деньги, которые выдавались непьющим матросам на руки за невыпитые ими казенные чарки, и деньги, которые оставались за несъеденное количество масла или какого-нибудь другого припаса, отпускавшегося по положению.] на берегу, —
надевали собственные щегольские рубахи с передом из голландского полотна, купленные в Копенгагене и Бресте, и, несмотря на жару, повязывали шею шелковыми, тоже собственными, платками, пропуская концы их в медные или бронзовые
кольца.
Чтобы показать Денисову, что стала она чужда людям Божьим, вместо обычного черного платья оделась Дуня в цветное,
надела дорогие серьги,
кольца и перстни, а на плечи накинула богатый кружевной платок. Напрасно убеждала ее Марья Ивановна идти в черном платье, не слушалась Дуня.
Загадочными окольными путями человек приходит к тому, что готов снова подставить голову под страдания, за которые сейчас только проклинал божество, и добровольно
надевает на руку железное
кольцо of цепи, которою был окован.
Синтянина пожала плечами и, глядя на Веру, которая вешала на место портрет, безотчетно опять
надела себе на палец
кольцо.
Обычно Ермак Тимофеевич ничего не оставлял себе, но на этот раз он изменил этому обыкновению. Среди собранных с убитых кочевников
колец одно было особенно массивное и, по-тогдашнему, видимо, хорошей работы. Его оставил Ермак себе —
надел на мизинец левой руки:
кольцо, бывшее на руке тщедушного кочевника, не лезло на другие пальцы богатырской руки Ермака. Это обстоятельство не осталось незамеченным и даже возбудило толки.